Попробуем теперь объяснить природу смешения Дона и Сырдарьи в одном образе Танаиса.
Круг земли
Сведения, что об одной, что о другой реке попадают к грекам довольно поздно. От начала активной колонизации Северного Причерноморья (VII в. до н.э.) до основания, наконец, в устье Дона города Танаис (кон. III в до н.э.) прошло более 400 лет. Азовское море было столь непохоже на привычное грекам море (θάλασσα), что обычно называлось «озером» или даже «болотом».
О реках Средней Азии Геродот имел крайне приблизительные сведения, по сути, ему был известен только так называемый «Аракс», в общих чертах соответствующий Амударье (известной позднее как Окс). И это уже было большим прогрессом: его предшественник Гекатей Милетский (550 - 490 гг. до н. э.) только-только начал вводить в древнегреческий кругозор сведения о западном побережье Каспия и ничего не знал даже о закаспийском Араксе.
Предпосылки к отождествлению с Танаисом реки в дальних северо-восточных пределах Ойкумены появились, как только к грекам стали поступать сведения о Сырдарье и коренятся они в древнегреческой картине мира.
Мы привыкли смотреть на карту «сверху», где местность открывается нам во всей пространственной полноте. Центр карты обычно соответствует центру интересующей карту местности. Архаические греки (как и все остальные древние народы с географическими познаниями) осмысляли мир иначе - в виде Земного Круга (Γῆς περίοδος), окружающего «наблюдателя», который резонно полагал, что находится в его центре. Этот круг делился на сектора в соответствии с наблюдаемым движением Солнца и понятиями сторон света. Зачастую каждый сектор характеризовался населённым одним народом. В такой картине мира было естественно сливать все объекты выделяемого сектора в некое единство.
Посмотрим, что видели греки, смотря на восточную часть мира из района Эгейского моря.
В единый образ «Кавказа» сливались горные системы Азии, уходящие далеко на восток. Северный сектор занимали скифы над Понтом (Чёрным морем). На северо-востоке текла большая река Танаис, которую точно так же можно было продолжать дальше по мере того, как к грекам из Персидской державы стали поступать сведения о пограничной реке между царством Ахеменидов и «скифами». При секторальном мышлении Танаис идеально подходит в качестве границы Скифии (причисляемой к Европе) и Азии (подчинённой персам).
Если Геродотов сугубо локальный Меотийский Танаис не претендует на то, чтобы служить границей Европы и Азии (такой границей у Геродота является Фасис в Колхиде, то есть современная Риони), то Ктесий, который впервые упоминает понятие о Танаисе как о такой границе, говорил, прежде всего, уже о Танаисе-Сырдарье. Его сведения, черпаемые, несомненно, от персидских информаторов, сообщают о Ниле и Танаисе как о крайних пределах именно Азии. Эта Ктесиева Азия, видимо, просто-напросто тождественна державе Ахеменидов, а две великие реки очерчивают её границы. Европа «за Танаисом» - это «не-Азия», примыкающая к Азии=Персидскому царству с севера (и северо-запада, если брать другие границы). За Танаисом жили «скифы»-кочевники, не подчинявшиеся власти Ахеменидов.
После того как греки сами расселились по Азии, помимо инерции секторального мышления с центром в Элладе, на отождествление Дона и Сырдарьи работала неспособность оценить расстояния в нехоженой местности, то есть недостаток абстрактности мышления. Ведь если путь по Азии вдоль «Кавказа» можно было померить и оценить, то расстояние между Кирополем (Ходжентом) на Танаисе и устьем Танаиса в Меотиде никто не мерил «ногами». Дальние расстояния в «неизвестных» краях довольно естественно преуменьшаются в человеческом сознании. (Можем сравнить, насколько хорошо мы оцениваем расстояния на знакомой местности и по знакомым маршрутам и как расплывчато наше представление о расстояниях между двумя объектами в краях, где мы никогда не бывали. Москвичу может казаться, что Тверь от Москвы - это довольно далеко, а Новосибирск и Омск - где-то там в Сибири рядом). В результате расстояния по Скифии в представлении древних греков резко «схлопывались» и спутникам Александра, достигшим Сырдарьи, казалось, что они практически у Меотиды.
Возможно, то же самое казалось Дарию Великому, который пошёл в поход на понтийских скифов и, судя по рассказу Геродота, форсировал Танаис. Дарий мог намереваться захватить всю страну, лежащую к северу от Ахеменидской империи, с выходом в Согдиану и Бактрию - для чего, возможно, и повелел сжечь через 60 дней мост через Истр (Дунай), по которому он переправился в Скифию. Несмотря на то, что центр мира для Дария располагался куда восточнее и устье Дона и Сырдарья должны были располагаться в удалённых секторах персидского «круга земли», фактор «схлопывания» расстояний в далёких неизведанных краях мог действовать и на него. Кроме того, Дарий мог опираться непосредственно на географические построения греков - вспомним посланную им экспедицию Скилака.
В этой связи стоит, однако, заметить, что Танаис у Геродота не являлся ещё «концептуальной» рекой Скифии и тёк с севера, так что вполне возможно, что Дарий форсировал Северский Донец, а не Дон (впрочем, возможно, Донец Геродот отделял от Дона, называя его Сиргисом). Зато интенсифицировавшиеся в результате этого похода контакты со скифским миром могли привести к получению сведений о том, что основное течение могучей реки Танаис направлено с именно востока, что стало общим местом после Геродота. Эти данные могли стать достоянием и персов, и греков (которые также принимали участие в походе), синтезировавшись в образ непрерывной северной реки.
Бескрайняя Скифия
Другой фактор отождествления Дона и Сырдарьи - это, безусловно, сам Скифский мир. Удивительное культурное единство сформировавшегося в VII в. мира кочевников евразийских степей простиралось от Дуная и до неведомых тогда Монголии и окраин Китая и было фактом как для греков, так и для персов, которые знали всех кочевников под именем saka-. Это единство не могло не поражать более южные народы, привыкшие к относительно «компактным» странам (др.греч. ἔθνοι, др.перс. dahyu) и локальным границам расселения племён. Единство было, видимо, совершенно реальным не только в культурном плане: язык и этническая основа скифов-саков на всём пространстве степей, возможно, вплоть до юэчжей, были ещё крайне схожими. Наоборот, сарматы, скорее всего, выглядят вторичными вторженцами из более южных районов Средней Азии, начавшими теснить и раскалывать географически изначально единый скифский мир.
Когда воины Александра увидели на берегах Сырдарьи «тех же самых» скифов, что и в Причерноморье, они «не могли ошибиться», признав в Сырдарье великую реку Скифии, текущую с востока.
Скифский вопрос, безусловно, является важным во вскрытии топонимического фактора в представлениях греков о Танаисе. Греч. Τάναϊς, по всей видимости, действительно отражает др.иран. *dānu-, заимствованное от припонтийских скифов (и осложнённое на греческой почве суффиксом -ις < *-id-s, Gen.sg. -ιδος).
Это же *dānu- послужило предком славянского названия реки: др.рус. Донъ. Последнее, однако, скорее восходит к сарматскому слову - впрочем, и здесь нельзя делать скоропалительных выводов: осет. дон «вода», «река», формант гидронимов, происходит из алан. *dān, где ān > оn заведомо позднее раннеславянской эпохи.
Славянское Донъ явно находится в ряду других «сарматских» гидронимов Причерноморья, вытеснивших раннеантичные скифские названия: Дънѣпръ (из чего-то, что дало греч. Δάναπρις, впервые в Перипле, II в. н.э., вм. Βορυσθένης, возможно, через среднеиранскую сарматскую форму < *dānu- apara- «дальняя река», «дальний Дон»); Дънѣстръ (греч. Δάναστρις, лат. Danastius, впервые у Аммиана, IV в. н.э., вм. Τύρας - вероятно, из *dān(a)-istr «река Истр», «Дон-Истр»). Во всех них обращает на себя внимание передача иран. *ā через славянский краткий или редуцированный о/ъ, что может свидетельствовать о посредничестве других языков или же восходить к неизвестному сарматскому диалекту с ранней утратой долгот.
В связи с тем, что греки называли Танаисом и Дон, и Сырдарью, известный исследователь античной географии И.В. Пьянков (Бактрия в античной традиции, Душанбе 1982 , стр. 34) упоминает высказывавшееся предположение, что и в ираноязычной среде Сырдарья именовалась *Dānu- как нарицательное «большая река». Это действительно индоиранское слово, санскр. dā́nu- n. значит «жидкость», «капля», «роса». В иранском значение смещено именно в сторону речной воды, потока. В Авесте оно используется в стереотипной формуле, описывающей пространство: zəm.fraϑaŋha. dānu .drājaŋha. huuarə.barəzaŋha. (Y 60.4) - «на ширину земли, на длину реки , на высоту солнца», где dānu.drājaŋha. глоссируется сред.перс. r ō d -dranāy «в длину реки».
А также это название упоминается как поток-преграда, сложный для пересечения из-за своей глубины: pairiϑβō. bauuaiti. paṇtā̊. təm. yim. d ā nu š . apaiiāiti. jafra. frabuna. taciṇtiš. hāu. dit̰. aēuuō. apairiϑβō. yō. vaiiaoš. anamarždikahe. (Aog. 77) - «Проходимым бывает путь, который преграждает Река , вытекающая из глубин, но не проходим тот, что принадлежит немилосердному Вайю» (dānu- здесь мужского рода). За пределами Авесты это слово известно исключительно в скифском и сармато-осетинском, где стало нарицательным для ‘воды’ и отложилось в гидронимах рек Северного Причерноморья.
Архаичность этого слова для Авесты, представление о глубоком Дану как о преграде, сравнимой с посмертной преградой на драматичном пути души, и наоборот, широкое употребление слова в мире ираноязычных кочевников - всё это как будто указывает на возможность того, что «скифы» Сырдарьи и/или персы могли называть Сырдарью *Dānu-. Особенно рьяно защищал такую интерпретацию Абаев (Абаев В.И. Скифский быт и реформа Зороастра - Избранные труды. Религия, фольклор, литература - Владикавказ, 1990, стр. 31), писавший прямо, что авест. dānu - это именно Сырдарья, длинная пограничная со скифским миром река, а не ‘река’ вообще.
Дану-Сырдарья?
Аргументацию Абаева вряд ли можно назвать безупречной: слишком архетипичен и мифологичен авестийский dānu-, чтобы быть названием конкретной реки. Апелляция к скифам также слабо достоверна - скифский комплекс, выводимый широкими мазками учёным из Авесты, в принципе представляет собой, скорее, исследовательское преувеличение. Кроме того, нет никаких положительных данных, что «скифы» Сырдарьи называли эту реку именно dānu- (ср. известие в предыдущем посте, что местные скифы называли Яксарт Silis). Греческий Τάναϊς-Сырдарья вряд ли может служить свидетельством, поскольку это собственно греческое образование на основе скифского корня с греческим суффиксом.
Положим, греки, достигшие Сырдарьи или прослышавшие о ней, узнали, что местные называют реку словом dānu-. Как они смогли интерпретировать его именно как Τάναϊς в собственном языке, а не заимствовать dānu- заново, возможно, в отличающейся форме? Это предполагало бы хорошее знакомство интерпретатора со скифским языком Северного Причерноморья, что маловероятно.
Куда проще предполагать, что имя Τάναϊς появилось у греков единожды, в Северном Причерноморье, а потом уже переносилось ими на другие реки в соответствии с их географическими умозрениями - ровно как «Кавказ» или «Тавр». Тогда посредство скифов или персов в именовании Танаисом Сырдарьи просто избыточно.
Имя Τάναϊς несёт отпечатки специфичности языка причерноморских скифов. Прежде всего, это начальное *t-, резко отличающееся не только от авест. dānu-, осет. дон и поздних сарматских названий Днепра и Днестра, но и от нынешнего названия Дона. Оно именно раннее скифское, попавшее однажды в греческую традицию через Геродота и с тех пор воспроизводившееся исключительно по письменной традиции. Так, турец. Tın или Ten (Tän) воспроизводит генуэзское название Tana, как называлась и колония Генуи, которую после захвата её турками сменил Азов. Несомненно, это название восходит к «классическому» имени Дона - Τάναϊς, лат. Tanais. Там же корни реки Танаквисль из «Круга Земного» Снорри Стурлусона (др.исл. Tanakvísl, «рукав Тана»). Наоборот, у народов, знакомившихся с Доном без посредства Геродота, мы видим более позднее название - ср. в др.венг. хронике Ethul id est Don - сарматского происхождения.
Видимо, замещавшие скифов сарматы смогли легко «пересчитать» фонематически скиф. *tānu- в своё *dānu-. Собственно, глухой звук на месте общеиран. *d- = праИЕ *d- совсем нередко обнаруживается в греческих заимствованиях именно из раннего скифского (ср. интерпретации имени прародителя скифов Таргитая (Ταργιτάος) через *darga- «длинный»). Крайне периферийный иранский язык причерноморских (только ли?) скифов мог сохранять такие глубокие архаизмы как глоттализованный глухой *t’, ставший непридыхательным звонким *d во всех остальных индоиранских и большинстве ИЕ.
Далее, Τάναϊς вряд ли восходит непосредственно к *t’ānu- = *dānu-. Либо это адаптация родительного падежа *dānauš, либо вообще образование на основе *dānau̯a (> др.греч.*ΤάναF-ις). Как известно, данавы - это имя враждебных существ в Авесте и Ведах, связанных, видимо, с dānu-. В Авесте в двух их всех трёх упоминаний данавов (Yt 13.37, Yt 5.73) эти враги именуются tūra- «туранцами». Всё это служит Абаеву подтверждением того, что эти враги - туранцы-скифы с Дану-Сырдарьи. Проблематичность отождествления «туранцев» со скифо-саками обсуждалась в другом месте, здесь же стоит отметить, что данавы - персонажи и древнеиндийской мифологии и там они тоже враждебны. Уж индийских демонов-данавов определённо невозможно связывать с взаимоотношениями со скифским миром.
Архетипичность данавов, «духов большой реки», вполне очевидна, но что-то могло побудить скифов назвать их именем Придонье - возможно, как *Dānau̯a-, «страна данавов» (тождество этнонимов и названий стран типичны для древнеиранских языков), которое и отразилось в греч. Τάναϊς. Скифы и правда могли воспринимать данавов как положительных персонажей - и это никак не свидетельствует прямо о взаимозависимости таких представлений с мнением о данавах на юге Средней Азии и в Индии.
Итак, можно сделать вывод, что смешение представлений о Доне и Сырдарье в одном образе великого Танаиса, вопреки Абаеву, коренится в собственно греческих географических представлениях. Несмотря на изначальное скифское название Танаиса, подлинный расцвет в качестве нарицательного обозначения ‘воды’ и компонента многих топонимов западной части Евразиских степей лексема *dānu- приобретает только в сарматскую эпоху.
В I веке до н.э. древнегреческий историк Страбон писал, что при впадении реки Танаис в Меотийское озеро лежал город Танаис, основанный греками.
Его центральная площадь служила местом торговли греков и кочевником, сюда стекались товары, в том числе меха и вина, продавали рабов. Город был небольшим, но шумным, в нем кипела жизнь.
Если учесть, что греки называли Азовское море Меотийским озером, а реку Дон – Танаисом, то география места становится более точной. Тем не менее, руины города Танаиса были найдены только в начале XIX века. Полковник Иван Алексеевич Стемпковский совершил несколько экспедиций, он был уверен, что найдет на этих землях древний город. Но лишь спустя несколько десятилетий начались археологические раскопки, которые далеко не сразу принесли удачу. Основная часть работ пришлась на середину XX века.
Центральная и самая богатая часть древнего Танаиса была обращена к реке и морю. На нее смотрел путешественник, прибывающий в город на корабле.
На узких улицах располагались каменные домики с соломенными или камышовыми крышами. В камнях недостатка не было. Вокруг города находились естественные выходы известняка, который отличается мягкостью и легкостью в обработке. В Танаисе известняк не обтесывали, использовали натуральные глыбы, из которых складывали кривые стены, скрепляя камни жидкой глиной или грязью. Подобные дома не отличались долговечностью, их часто перестраивали, возводя на старом фундаменте новые здания.
При раскопках не были найдены архитектурные украшения зданий. Внутри дома обмазывали глиной. Отапливали помещения огнем - очаг дымил, создавая угрозу пожаров.
Люди предпочитали селиться внутри городских стен, где было безопаснее.
В гавань прибывали корабли, груженные товаром из разных стран. На базаре шла бойкая торговля вином, оливковым маслом, пушниной, рыбой и прочим.
До сих пор сохранилась легенда о подземных ходах, якобы ведущих до самого Азова . Но археологи склоняются к тому, что по галереям протекали сточные воды.
Вокруг Танаиса располагались обширные некрополи, которые впоследствии были уничтожены.
Город просуществовал 700 лет, но неожиданно пришла беда. Страбон пишет, что непокорный Танаис был разрушен царем Полемоном, который сравнял его с землей, жители были вынуждены покинуть эти места, в поисках новых жилищ. Археологи не согласны со Страбоном. Они считают, что ключевую роль в разрушение города сыграл пожар, после которого Танаис не смог восстановиться. А Полемон запретил городу иметь оборонительную систему, в результате чего часть Танаиса была оставлена и использовалась в качестве свалки мусора.
В 1961 году на базе раскопок был создан археологический музей-заповедник «Танаис».
Ценности, найденные в древнем городе, хранятся в разных музеях, среди них «Эрмитаж» в Петербурге, Исторический музей в Москве, ростовский краеведческий музей, азовский историко-археологический и палеонтологический музей-заповедник.
В самом заповеднике «Танаис» тоже есть музейная экспозиция, но она не отличается богатством коллекции.
Плита со знаком царя Римиталка. Была вделана в оборонительную стену
Музей-заповедник «Танаис» находится в 30 км от Ростова-на-Дону.
Адрес: х. Недвиговка, Ростовская область, Мясниковский р-н
www.museum-tanais.ru
Режим работы: ежедневно с 9-00 до 17-00, без перерывов, без выходных и праздничных дней
*Используемая литература: «Танаис – потерянный и найденный город» Д.Б. Шелов.
Поездка в музей-заповедник «Танаис» организована Министерством экономического развития Ростовской области в рамках программы «Вольный Дон».
Евграф Петрович Савельев
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ ДОНА. Выпуск ІI-й
ГОРОДИЩА ДЕЛЬТЫ ДОНА.
I. Река Танаис
Река Дон у некоторых древних писателей называлась , так как по преданиям, записанным греческим историком Геродотом в V веке до нашей эры, а также и другими, на берегах Меотийского моря (Азовского) и по нижнему Дону жили когда-то воинственные женщины амазонки.
Первоначальное их пребывание было на берегах Термодонта, по всей вероятности реки Гелиса, нынешнего Кизил-Ирмака в Малой Азии, на южном берегу Чёрного моря ; часть из них, после жестоких битв попав в плен к грекам, была отправлена на трёх кораблях в Элладу, но по дороге перебила всю корабельную охрану и после долгих блужданий по Чёрному морю высадилась в земле скитов (скифов), в местечке Кремны, на берегу Азовского моря. Отсюда, как говорит Гелланик, современник Геродота, амазонки нападали на соседние прибрежные народы и даже доходили до Аттики (Греция).
Амазонки считали себя дочерьми Арея, бога войны (Марса), были отличные наездницы, носили железное оружие, меч, копье и лук, и за своё мужество и телосложение считались скорее мужчинами, чем женщинами, и даже в битвах и геройских подвигах превосходили во многом мужчин. Говорили они (Гекатей, VІ век). Новорожденных мальчиков амазонки нарочито изувечивали и делали их неспособными к войне, а по возмужании заставляли их исполнять все домашние работы. У девочек же выжигали правую грудь, чтобы она не мешала владеть оружием, отчего они и получили название амазонки, a-maza (?)- без груди.
На ведическом санскрите: неослабевающая; Азва - azva - кобыла, лошадь. Азу – Azu (от «az») - быстро движущийся, быстрый (конь). Возможно, из слов: Амога - «amogha» + Азу – «Azu » + «kа »-как = «неослабевающая, как лошадь»; «быстрая, как кобыла» (Амога-Азу-ка = Амазонка).
И вот греко-римский историк Плутарх (
І-й век нашей эры), пользуясь древними сказаниями об амазонках, записал такое предание о реке Амазонии, Доне.
У одного богатыря Беросса
, владевшего рекой (нижним течением) от амазонки Лисиппы родился сын, которого назвали Танаисом.
Танаис возмужал и стал проявлять великие военные способности: метко стрелял из лука и, обладая необыкновенной физической силой, превосходно владел мечом и дротиком (копьем), был во всем воздержан, чуждался женщин, поклоняясь одному богу Арею, и, наконец, дал обет целомудрия
. Богиня Венера, желая его соблазнить, не раз являлась ему в образе прекрасной девы, но молодой красавец равнодушно проходил мимо, твердо исполняя данный обет. Мстя за такое пренебрежение, богиня возбудила в нем любовь к его матери. Вначале он мужественно боролся со своей страстью, но под конец не мог уже владеть собой и, желая остаться целомудренным, бросился с высокого берега в реку Амазонии,
отчего она и получила название Танаиса. (Плутарх. „Танаис”, гл. ХІV, 1-2.)
Пусть это будет миф, пусть это легенда, но нужно заметить, что позднейшие научные исследования показали, что в основе каждого мифа, каждой легенды заложена доля истины. Скифы пришли в современную южную Россию из Азии за ХV веков до нашей эры (Геродот). Гордый, свободолюбивый и воинственный народ Сарматы явился в нынешнее Задонье также из Азии, Мидии, по призыву скифов, для защиты их от врагов. Народы эти были родственные и говорили одним языком, но только на разных наречиях. Скифы были земледельцы, сарматы все - воины, даже женщины, они были хорошие наездницы и сражались вместе с мужчинами . Женщины у сарматов были в почёте и даже пользовались некоторым господством. Так отмечают древние писатели.
В осетинском языке, сохранившем древние арийские корни, собственно иранского языка пехлеви , слово дон означает воду, а дан - реку. Ко всем названиям рек Осетии прибавляется „дон”: Ар-дон и др. (Исследование Н. Зейфлица. „Сборник сведений о Кавказе”, том ІІ, 1872 г.) Осетинский язык не относится к Индоевропейским языкам.
Танаис - слово не греческое, а арийское и принятое греками от живших по этой реке народов Танаитов .
Давать обет целомудрия воинам , посвятившим себя военным подвигам для достижения какой-либо идеи есть высшая добродетель древнего днепровского и донского казачества. Отправляясь в поход против неверных, с целью отмщения за их нападения, разорения и на выручку братьев, томившихся в неволе, казачество давало обет целомудрия и трезвости и свято исполняло его. Это воздержание имеет не только физиологическое, но и, главным образом, морально-психическое значение. Целомудренный и трезвый человек тверд в своих убеждениях, упрям и настойчив. Только такие люди достигают заветной своей цели, а не пьяницы и развратники. Если же такие люди действуют в массе, объятые одной идеей, то такой военный строй подобно урагану может сокрушить все на своем пути. Таков был весь народ Сарма (Сарматы), древние насельники Дона, и родственные им Парфяне, от греческого парфенос - девственный. Следовательно, легенда о Танаисе, написанная Плутархом, метко и ярко рисует древних насельников Дона.
Ещё задолго до появления греков на реке Танаисе, финикийцы, имевшие уже сильный торговый флот, заходили в и доходили до той дальней восточной „земле”, куда их, как и позднее греков, привлекала молва о золотых россыпях и о богатстве далеких гиперборейских стран. ( В этих странствованиях финикийцы из Чёрного моря заходили в Азовское и по Маныческому проливу появлялись в Каспийском море , заходили в устья Волги и Урала , куда действительно из стран Приуральских могло доставляться золото . Из этих же стран они могли вывозить медь и другие металлы, а также мёд, воск, рыбу, какой нет в других морях, например - красную рыбу, пушной товар и хлеб.
Нужно заметить, что уровень Каспийского моря в то отдаленное время был гораздо выше современного, Волга, Урал и Дон были полны в берегах, ограничивающих их долины, а Азовское море доходило до устья реки Манычи , а в ранний период - до устья Северного Донца , т.е. до нынешней Кочетовской станицы. С течением веков дельта Дона постепенно заносилась песком и илом многоводной реки, и Каспийское море шаг за шагом отступало на запад. К VІІ веку до нашей эры Азовское море доходило до места, лежащего немного выше нынешней Елизаветовской станицы.
Древние писатели говорят также о плаваниях по Чёрному морю карийцев, живших в Карии, на западном берегу Малой Азии, и бывших то союзниками, то соперниками финикиян.
До ХІІ века до нашей эры, проливами, ведущими в Чёрное море, владели трояне. Их поддерживали родственные им народы Малой Азии и европейского побережья Франции. Началась ожесточенная борьба за обладание этими проливами между голийскими и ахейскими пришельцами с Троядой, окончившаяся в 1184 г. до нашей эры падением Нельзя допустить, чтобы греков в этой борьбе не поддерживали финикияне, имевшие уже с ХІІІ века до нашей эры многие колонии на островах и берегах Эгейского моря и стремившиеся проникнуть в северные моря. Допустить противное, значит признать беспричинную борьбу народов всей Эллады с народами малоазиатского побережья и Фракии. Греки не имели ещё торгового флота, а потому борьба за проливы для них была ещё бесполезна. Подстрекателями в этой борьбе, надо признать, были финикияне. Это несомненно, так как после падения Трои финикийцы, а за ними и карийцы, стали уже появляться в северных морях.
Похищение Прекрасной Елены Парисом, если это было, явилось только предлогом давно назревшему вопросу.
Виллуша (Троя) и Миллаванда (Милет) против Хеттского государства 1350-1300 гг. до н.э.
Мореходство у греков развивалось постепенно и достигло значительных размеров только в VІІ и VІ веках до нашей эры. Город Милет, на карийском побережье Малой Азии, сделался центром торговли. Его флот посещал все берега Средиземного моря.
На берегах Понта Эвксинского (Чёрного моря) милетцы основали до 70 колоний , из которых известны: Синоп (Zalpa) - на южном берегу Чёрного моря, Фазис и Диоскурий - на восточном; Пантикапея (ныне Керчь), Нимфея, Керкинитида (ныне Евпатория), Феодосия и Ольвия - на северном.
Колонии дорян
: Гераклия Понтийская, Херсонес Таврический и др. Йонийские: Фанагория
и др. - на Таманском полуострове. О финикиянах и карийцах уже не было слышно, их вытеснили греки. Пантикапея, как расположенная при Керченском проливе (),
близ нынешнего Керчи, держала в своих руках всю хлебную и рыбную торговлю восточной половины Скифии и Сарматии.
Реки Танаис и Волга представляли удобный путь для привоза продуктов из северных и восточных стран.
Таманский полуостров представлял из себя группу островов между рукавами Гипаниса (Гупанис, Кубанис, Кубань); там находились торговые города: Фанагория, Кепы, Гермонасса, Коркондама, Киммерион, Ахилеон, Апатурон и др. Несколько южнее, на берегу Понта Эвксинского, у старого устья Кубани, ныне Кизилташский и Бугазский лиманы, лежала гавань Синдов или Индов и известный в древности своей высокой восточной культурой порт Индика или Синдика. Развалины этого города теперь покоятся под холмом, поросшим бурьяном и кустарником. Наши „ученые” археологи не раз без внимания проходили этот холм мимо и старались где либо ограничиться ничего не стоящими раскопками и потом прокричать в специальных журналах о найденных ими предметах древней культуры, а между тем эта мощная культура и до сих пор покоится под незамеченными ими холмами.
Основание Пантикапеи (Керчь) относят к 511 году до нашей эры, то-есть к промежутку между и разрушением Милета персами в 494 году.
В V веке до н.э. Пантикапей
уже стоял во главе союза боспорских греческих городов, носившего общее название Боспор (от бос - бык и порос - проход,
бычачий проход или брод; Киммерийский —
так назывался у греков Керченский пролив. В 438 году до нашей эры один из боспорских князьков, именем Спартак,
соединил под своею властью оба берега Боспора и таким образом положил начало Боспорскому царству,
просуществовавшему до конца ІІ века до нашей эры,
а потом пришедшему в упадок и покоренному Митридатом, царём Понтийским.
История Танаиса удивительна и временами загадочна. Здесь в тесном единении сплелись судьбы многочисленных народов, населявших эти края. Скифы, сарматы, греки, половцы… Существуют в этих местах и легенды об амазонках.
Так что же это за город, Танаис? Правда ли здесь жили амазонки, или это все мифы? Правда ли, что некогда в устье Дона был процветающий античный город? Попробуем найти ответы на эти и другие вопросы в данном посте.
За 1000 лет до начала новой эры широкие просторы побережья Меотийского озера (ныне Азовского моря) и низовья впадающих в него рек заняли киммерийцы.
400 лет спустя киммерийцев с насиженных мест вытесняют воинственные кочевники скифы, пришедшие в степи придонья из Азии. Скифы были умелыми воинами. Очень быстро им удалось подчинить своему влиянию огромные территории вплоть до сирийских границ Египта. Но вскоре на юг России пришли родственные скифам сарматы.
На рубеже V- IV вв. до н.э. отношения скифов и сарматов начинают портиться. Постепенно сарматам удалось вытеснить скифов с плодородных пастбищ подонья в степи Крыма. Воинственные сарматы (савроматы) отличались от скифов тем, что оружием в них наравне с мужчинами владели и женщины. В том числе женщины могли и возглавлять свой народ.
Об одной такой сарматской женщине существует красивая легенда.
«В семье вождя племени Амора и его жены Грены в ту ночь ждали первенца. От пола ребенка зависела дальнейшая судьба всего рода. И вот из главного шатра послышался восхищенный возглас: «У вождя родилась дочь!» «Дочь!» – Словно шорох листьев на ветру пронеслось вокруг. Сомнений не было. Теперь племенем будет править женщина.
Девочку назвали Лисиппой, что означало «бесстрашная», «храбрая». С самых первых дней жизни девочка оправдывала свое имя. Ее любимой игрушкой был старый отцовский меч. Мать Грена очень гордилась своей дочерью и старалась передать ей все, что знала сама.
К 14-ти девочка освоила письменность, секреты местной магии и врачевания, боевое искусство и стратегию ведения боя. Тогда же она начала участвовать в вооруженных походах своего народа.
В 16 юная дева стала верховной жрицей нескольких савроматских племен. Вот только дела жриц мало интересовали Лисиппу. Ей было больше по душе решать военные вопросы. И тогда Амор принимает ответственное решение – передать бразды правления своей дочери. Недолго думая, Лисиппа согласилась.
Первым ее делом на месте вождя стал поход в дальние страны для заключения выгодных союзов с другими племенами. Она взяла с собой таких же девушек-воительниц и отправилась вдоль обрывистого берега. От местных Лисиппа узнала, что река, вдоль которой они шли, носит название Амазон, что на неведомом наречии означало «река женоуправляемого народа». Это название вождю очень приглянулось.
— Только мы, савроматские женщины-воины можем жить на берегах реки с таким удивительным названием! – провозгласила она.
Местные мужчины были поражены ее красотой, но даже приблизиться к ней никто не осмеливался. Домой Лисиппа вернулась уже царицей. Буквально сразу по прибытию она начала замышлять еще более дальний поход для заключения новых союзных связей. Месяц спустя войско Лисиппы отправилось в неведомые земли верховья Амазона, где жили греки.
Греческих верховных вождей поразили мудрость, красота и искусство дипломатии юной савроматской царицы. Еще более поразило их ее умение гордо сидеть в седле и умело владеть оружием. От сопровождавших царицу воинов греки узнали, что армия прибыла из степей вблизи Амазона. Тогда-то и появились первые легенды об амазонках, населяющих берега Амазона вблизи Меотийского озера.
По законам Эллады союз племен должен был подкрепляться браком знатных особ. Замуж Лисиппа выходить никак не собиралась, но из воинов союзников один ей все-таки приглянулся. Его звали Беросс. Долгие беседы под луной переросли для молодых в пылкую любовь. Вот только молодым так и не суждено было быть вместе. Союз был заключен. Лисиппа со своим войском вернулась домой, где жизнь потекла своим чередом.
Вскоре после смерти родителей у отважной амазонки родился сын. Мальчика предложили назвать Танаисом, что означало «рожденный от реки». Так в Савроматии появился юный наследник престола Танаис.
Он рос крепким и здоровым малышом. С раннего детства был скромен и трудолюбив. К четырнадцати он полностью овладел боевым искусством. Вот только отсутствие отцовского воспитания взрастило в молодом юнце высокомерность и циничность. Несмотря на все недостатки, мать души не чаяла в своем красивом отпрыске. Единственное, что она не могла простить – чрезмерное кокетство с девушками. Лисиппа верила, что ее сын станет настоящим воином, которому не стыдно передать трон, несмотря на то, что в семье подрастали еще две дочери.
Однажды на берегу Амазона Танаис увидел группу девушек. Он подошел к ним и завел диалог. Одна из красавиц настолько приглянулась царевичу, что он тотчас же пожелал быть с ней. На что получил укоризненный ответ: « Не стало царевичу водиться с простолюдинками. Законы Савроматии это запрещают».
Разгневанный юнец отправился к матери, желая убедить ее переписать законы. Однако разговор не задался. Мать не поддержала намерения сына.
Сердце юноши разрывалось на части. Его мать оскорбила его царское и мужское достоинство, внезапно вспыхнувшая любовь обречена… Всю ночь царевич не спал, а поутру увидел у своего шатра группу воинов из личной стражи матери.
— Она вздумала меня арестовать? Никогда не бывать этому! Если нет на этой земле свободной любви, то и жить здесь незачем! — с этими словами самовлюбленный юноша выскочил из шатра и отправился к обрывистому берегу Амазона.
Над степями зардело восходящее солнце. Последний раз взглянув в ярко-алую пелену, Танаис раскинул руки и бросился вниз.
Узнав о гибели любимого сына, Лисиппа тотчас поспешила туда, где все произошло. В скорби и печали она взглянула на небо и произнесла: «Отныне волны Амазона будут носить имя великого царевича Савроматии Танаиса».
Смерть сына очень сильно изменила царицу. Она перевооружила армию, чаще стала совершать частые набеги на соседей, ввела жесткую военную дисциплину. Все реже армия возвращалась в родные места, уходя все дальше в горы. В одном из жестоких боев пожилая царица была тяжело ранена и вскоре умерла. Дело ее жизни продолжили младшие дочери, еще более укрепив славу женщин-воительниц».
Годы спустя слава о царице Савроматии донеслась до Греции и Рима. Передаваясь из уст в уста, рассказы о женщине-воительнице обрастали все новыми мифами и легендами. В конце IV в. античные философы и историки увлеклись легендами о воительных амазонках. Первым всему миру о прекрасной Лисиппе и ее сыне поведал в своей знаменитой «Илиаде» великий Гомер. Так в народе и узнали миф о прекрасном царевиче Танаисе.
Со временем, греков стали манить берега далекого Танаиса. В III в. до н.э. эллины из Боспорского царства (ныне Восточный Крым) снарядили свои корабли и отправились к варварским племенам налаживать торговые связи.
Здесь, на правом берегу Мертвого Донца, в прошлом основного рукава устья реки Танаис, они основали свое поселение с одноименным названием. Очень быстро античный город в устье Дона стал крупнейшим торговым центром северного края обитаемого мира. Здесь греки торговали с кочевниками Подонья и Приазовья. Постепенно древняя культура эллинов тесно переплелась с местным колоритом, появились новые традиции и обычаи, давшие основу развития многих народов нашей страны.
Город Танаис во времена античности
Танаис, как и другие античные города, пережил в периоды бурного роста и расцвета, сменяющиеся периодами полного забвения. Он просуществовал почти восемь веков с III в. до н.э. до середины V в. н.э.
За период своего существования городище дважды разрушали. Первый раз в 237 г. н.э. готы, спустя 140 лет восстановленный город разрушили сарматы. После до конца восстановиться ему так и не удалось. Поэтому к V в. поселение пришло в запустение.
В средние века река немного поменяла свое русло. Вместе с рекой южнее ушли и люди. Обосновались здесь венецианские купцы. Вблизи устья Дона они основали торговую факторию Тана, контроль над которой позднее перешел к генуэзцам, построившим здесь генуэзскую крепость.
Во времена половцев колония получила сокращенное название Тан. От половцев в поселении остались .
В 1395 г. войска Тамерлана полностью разрушили стены и сровняли город с землей. В XV в. колонию Тан частично восстановили, правда немного южнее, на месте современного Азова.
При Петре I античный город окончательно перестал существовать. А поселение вблизи старых руин получило современное название – Недвиговка. Здесь стали селиться украинские переселенцы. Позже к ним присоединились и казаки.
В 1823 г. Танаис был открыт заново, теперь как археологический объект. Первым поиски античного города в устье Дона начал член-корреспондент Парижской академии, полковник И.А. Стремпковский. Именно он предположил, что греческое поселение нужно искать на месте современной Недвиговки. Однако поддержки от царской власти Стремпковский так и не получил. Идея найти греческий город предалась забвению.
Городище Танаис в XXI веке
Позже к императорскому престолу пришел Николай I. Особой страстью государя были сокровища курганов. Именно по его высочайшему распоряжению, спустя 30 лет после исследований Стремпковского, в донские степи была снаряжена научно-исследовательская экспедиция. Возглавил ее профессор Московского университета П.М. Леонтьев, позже его дело продолжил барон В.Г. Тизенгаузен.
Леонтьев нещадно перерыл 20 курганов, но ничего ценного в них не нашел, потому как они уже давно были разграблены кладоискателями. Не теряя надежды на успех, Леонтьев принялся раскапывать городище. Раскопки велись бессистемно, методом разрушительного поиска, чем нанесли гигантский вред городищу. Профессор рассчитывал в устье Дона раскопать античный город с богатой греческой архитектурой, однако с каждым снятым слоем почвы понимал, что его представления больше миф, чем реальность.
Окончательно потеряв надежду найти ценности, Леонтьев заявил, что в Недвиговке не существует никакого греческого поселения. Раскопки были полностью остановлены и заброшены.
С 70-х гг. XIX в. вплоть до революции местные жители растаскивали античные камни под собственные нужды. Много домов и сараев было построено в Недвиговке из этих исторических камней.
И лишь с приходом советской власти все памятники древности были объявлены достоянием государства, находящимся под охраной советского закона.
В 1955 г. Нижне-Донская археологическая экспедиция в составе сотрудников Академии наук СССР, студентов и профессоров Ростовского университета и сотрудников Ростовского краеведческого приступила к научному изучению античного городища. В конце 50-х раскопанное городище и курганный могильник были признаны заповедной территорией. А в 1961 здесь открыт первый и самый крупный в России археологический музей-заповедник, общей площадью более 3000 га.
Сегодня Танаис – один из крупнейших и самый северный пункт древнегреческой цивилизации.
какую реку называли Танаис?
Альтернативные описанияВ кельтской мифологии валлийская богиня-прародительница, «мать богов» (мифическое)
Глава клана итальянской мафии
Грузинская буква
Звездная река для кинозвезды Элины Быстрицкой
Испанский сэр
Название периодического издания
Почтительное обращение к мужчине в Испании
Река в России, впадающая в Азовское море
Река, воспетая М. Шолоховым
Стих Пушкина
Титулованная река
Обращение к испанцу
Роман американского писателя Марио Пьюзо «Последний...»
На какой реке стоит английский город Шеффилд?
На какой реке стоит город Константиновск?
На какой реке стоит город Лебедянь?
На какой реке стоит город Лиски?
На какой реке стоит город Нововоронеж?
На какой реке стоит город Павловск Воронежской области?
На какой реке стоит город Семикаракорск?
На какой реке стоит город Семилуки?
На какой реке стоит город Серафимович?
На берегу какой реки стоит город Епифань?
Скажите на языке иранских народов «река»
Опера русского композитора И. И. Дзержинского «Тихий...»
На какой реке стоит Шеффилд?
Эта река сделала известным Нобелевского лауреата 1965 г
Река в России
Тихая река Шолохова
Кихот
Обращение к дворянину в Италии
Река в Европейской части РФ
Река, колыбель русского казачества
Река, по которой гулял казак молодой
Место прогулки казака молодого
Стихотворение Пушкина
Река на юге России
Федеральная трасса России
Рыцарь... Кихот
Господин испанец
Хопер - приток этой реки
Хопер - его приток
Река казака молодого
Жуан, Карлос или Кихот
Дворянин в Италии
. «тихая» река
По нему гуляет казак молодой
Михаил Шолохов: «Тихий...»
Испанский господин
Река русского казачества
Месье по-испански
Испанский сударь
Месье испанец
Там гулял казак молодой
На какой реке стоит Азов?
С него выдачи нет
Река в романе Шолохова
Шолоховский тихоня
Река города-папы
Река, впадающая в Азовское море
Казачья река
Главный мафиози
Казачья река в России
Река в Лаосе
Пан из Мадрида
Обращение к Корлеоне
Сезар де Базан
Река в Ростовской области
Почтительное обращение к мужчине в Испании
Река в России
Бурятский писатель (1905-1938, ""Луна в затмении"")