Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.

Ровно 825 лет назад войска князя Игоря Святославовича и его брата Всеволода выступили в поход против половецкого князя Кончака. Неудачная кампания братьев не имела особенного значения с военно-политической точки зрения, и могла бы остаться рядовым эпизодом многочисленных русско-половецких войн. Но имя Игоря обессмертил неизвестный автор, описав поход князя в «Слове о полку Игореве».

Половецкая степь

В начале XI века тюркские племена, называемые в русских источниках половцами (единого самоназвания у них не было) вторглись в причерноморские степи, вытеснив оттуда печенегов, измотанных долгим противоборством с Русью и Византией. Вскоре новый народ распространился по всей Великой степи - от Дуная до Иртыша, а территория эта стала называться Половецкой степью.

В середине XI века половцы появились у русских границ. С этого момента начинается история русско-половецких войн, растянувшаяся на полтора столетия. Соотношение сил Руси и степи в XI веке было явно не с пользу последней. Население русского государства превышало 5 млн человек. А какими силами располагал противник? Историки говорят о нескольких сотнях тысяч кочевников. Да и эти сотни тысяч были раскиданы по Великой степи. Вопреки расхожему мнению, концентрация кочевников на ограниченной территории весьма проблематична.

Хозяйство кочевых народов лишь частично было воспроизводящим, и в значительной мере зависело от готовых продуктов природы - пастбищ и источников воды. В современном коневодстве считается, что одной лошади требуется пастбище в среднем в 1 гектар. Нетрудно подсчитать, что длительная концентрация на ограниченной территории даже нескольких тысяч кочевников (в распоряжении каждого было по несколько лошадей, не считая другого скота), была очень непростым делом. Не лучшим образом обстояли дела и с военными технологиями.

Металлургия и металлообработка никогда не были сильными сторонами кочевников, ведь для обработки металлов нужно овладеть технологией выжигания древесного угля, строительства огнеупорных печей и иметь достаточно развитое почвоведение. Все это мало вяжется с кочевым образом жизни. Не случайно даже в XVIII веке народы кочевых государств, например, джунгары, не только железные, но и медные изделия выменивали у китайцев и русских.

Впрочем, и нескольких тысяч, а порой и нескольких сотен, пусть плохо вооруженных, но закаленных в боях степняков было достаточно для совершения молниеносных набегов и лихих грабежей, от которых и страдали слабозащищенные деревенские поселения южнорусских княжеств.

Довольно быстро выяснилось, что противостоять превосходящему численно, а главное более оснащенному противнику кочевники не в состоянии. 1 ноября 1068 года черниговский князь Святослав Ярославич всего с тремя тысячами воинов на реке Снове разгромил двенадцатитысячное половецкое войско и взял в плен хана Шуркана. Впоследствии русские войска неоднократно наносили сокрушительные поражения степнякам, пленяя, либо уничтожая их предводителей.

Политика грязней войны

Есть поговорка - ее авторство приписывается разным известным военачальникам: «крепость сильна не стенами, а твердостью своих защитников». Мировая история довольно ясно свидетельствует о том, что кочевникам удавалось захватывать оседлые государства, лишь когда те находились в состоянии упадка, либо когда агрессоры находили поддержку в лагере противника.

С середины XI века Русь вошла в период раздробленности и междоусобиц. Враждующие друг с другом русские князья не прочь были прибегнуть к помощи половецких орд для сведения счетов с политическими конкурентами. Пионером в этом не слишком благородном деле стала центральная власть: зимой 1076 года Владимир Мономах нанял кочевников для похода против Всеслава Полоцкого. Пример Мономаха оказался заразительным, и русские князья охотно использовали отряды половцев для разорения вотчин своих конкурентов. Больше всего от этого выигрывали сами половцы, они усилились настолько, что начали представлять реальную угрозу для всего Русского государства. Лишь после этого противоречия между князьями ушли на второй план.

В 1097 году Любеческий съезд князей постановил: «каждый да держит вотчину свою». Русское государство законодательно было разделено на уделы, но это не помешало удельным князьям объединить усилия для нанесения удара по общему врагу. В начале 1100 годов Владимир Мономах начал масштабную кампанию против кочевников, которая длилась более 10 лет и закончилась практически полным уничтожением половецкого государства. Половцы были вытеснены с территории Великой степи в предгорья Кавказа.

Кто знает, может на этом история народа, именуемого половцами, и закончилась бы. Но после смерти Мономаха враждующим князьям вновь понадобились услуги кочевников. Почитаемый как основатель Москвы князь Юрий Долгорукий пять раз приводит половецкие орды под стены Киева. Его примеру следовали другие. История повторилась: приведенные и вооруженные русскими князьями, кочевые племена усилились настолько, что стали представлять угрозу для государства.

Ухмылка судьбы

Вновь, оставив разногласия, князья объединились, чтобы сообща отбросить врагов-союзников в степь. В 1183 году союзное войско под предводительством киевского князя Святослава Всеволодовича разгромило половецкое войско, пленив хана Кобяка. Весной 1185-го был разбит хан Кончак. Святослав отошел в черниговские земли собирать войско для летней кампании, но амбициозный новгород-северский князь Игорь и с его брат, черниговский князь Всеволод, хотели военной славы, а потому в конце апреля начали новый сепаратный поход против Кончака. На сей раз военная удача оказалась на стороне кочевников. Целый день дружины братьев сдерживали напор численно превосходящего противника. «Ярый тур» Всеволод в одиночку сражался с целым отрядом врагов. Но храбрость русских оказалась тщетной: княжеские войска были разбиты, раненый Игорь и его сын Владимир попали в плен. Впрочем, бежав из плена, Игорь отомстил своим обидчикам, совершив серию победоносных походов против половецких ханов.

Трагизм русско-половецких войн в другом. После 1185 года половцы оказались ослаблены и уже не решались на самостоятельные действия против Руси. Тем не менее, степняки регулярно вторгались в русские земли в качестве наемных войск русских князей. А вскоре у половцев появится новый хозяин: они стали сначала добычей, а вскоре и главной ударной силой татаро-монгольского войска. И вновь Руси придется дорого заплатить за амбиции правителей, во имя корыстных целей делающих ставку на иноземцев.

В X в. половцы (кимаки, кипчаки, куманы) кочевали от Иртыша до Каспия. С началом Сельджукского движения их орды двинулись, вслед за гузами-торками, на запад. В XI в. в Причерноморье половцы консолидировали орды болгар, ушедших с Волги, печенегов и торков в подвластные им союзы, освоили земли, ставшие Половецкой степью – Дешт-и-кипчак.

Живших по Днепру половцев принято подразделять на два объединения – левобережное и правобережное. Оба они состояли из разрозненных самостоятельных орд, имевших свою территорию кочевания. Во главе орды стоял правящий род – курень. В роду выделялась семья главного хана (кош). Наибольшим влиянием и властью у них пользовались сильные ханы – военачальники, например Боняк или Шарукан. Половцы совершали набеги на соседей: Русь, Болгарию, Византию. Принимали участие в междоусобицах русских князей.

Половецкое войско обладало традиционной для кочевников тактикой ведения войны – конные удары «лавами», преднамеренное бегство для заманивания противника под удар из засады, а при поражении они «рассыпались» по степи. Половецкие отряды успешно вели боевые действия ночью (1061, 1171, 1185, 1215 гг.). Войско половцев, как правило, состояло из легкой и тяжелой конницы.

Знакомство Руси с половцами впервые произошло в 1055 г. на политическом поприще. Причина – создание в 1054 г. Переяславского княжества и попытка вооруженного изгнания с его территории торков. Заинтересованные в обустройстве торков половцы пришли на Русь с миром и решили проблему их расселения дипломатическим путем.

В 1061 г. половцы совершили первое нашествие на Русь и нанесли поражение князю Всеволоду Ярославичу переяславскому. Нашествие было вызвано новым наступлением Руси на переяславских торков, что нарушило русско-половецкого мирный договор.

В составе русского войска вооруженные формирования половцев принимали участие и как союзники (XI–XIII вв.), и как «федераты» (XII–XIII вв.), то есть проживающие на территории княжества и подчиняющиеся действующим законам этого княжества. Поселенные на территории Руси половцы, торки и др. «замиренные» тюрки назывались «черными клобуками». Натиск половцев на Русь усиливался при смене княжеской власти. Русь была вынуждена укреплять южные порубежья крепостями в Поросье, Посемье и др. регионах. Русско-половецкие взаимоотношения укреплялись и династическими браками. Многие русские князья брали в жены дочерей половецких ханов. Однако угроза половецких набегов на Русь была постоянной.

На набеги Русь отвечала походами в Половецкую степь. Наиболее действенными являлись походы русского войска в 1103, 1107, 1111, 1128, 1152, 1170, 1184–1187, 1190, 1192, 1202 гг. Не раз половцы приходили на Русь поддержать одного из недовольных русских князей. В союзе с русским войском, в 1223 г., половцы потерпели поражение от монголо-татар (Калка). Как самостоятельная политическая сила (Половецкая степь) половцы последний раз напали на Русь: на востоке – в 1219 г. (Рязанское княжество), а на западе – в 1228 и 1235 гг. (Галицкое княжество). После монголо-татарских завоеваний XIII в. часть половцев влилась в монголо-татарские орды, другие осели на Руси, а прочие ушли в Придунавье, Венгрию, Литву, Закавказье и на Ближний Восток.

Поход русского войска на половцев (1103)

В 1103 г. половцы в очередной раз нарушили мир. Великий князь Святополк II Изяславич киевский (8.9.1050–16.4.1113) и князь переяславский Владимир Всеволодович Мономах (1053–19.5.1125) со своими старшими дружинами съехались в Долобск на княжеский съезд – держать совет о походе на половцев. По воле старших князей на Руси для решения ряда внешнеполитических и внутренних задач дружинные войска отдельных земель объединялись под началом великого князя Руси и образовывали общерусское дружинное войско. На Долобском съезде было решено идти в Половецкую степь. В поход были приглашены войска черниговско-северской земли Олега (?–18.8.1115) и Давыда (?–1123) Святославичей. Владимир Мономах со съезда направился в Переяславль собирать свое войско. Святополк II, взяв дружинное войско из Киева, последовал за ним. Кроме указанных князей в поход на половцев они привлекли дружинные войска князя Давыда Святославича новгород-северского, а также князей 8-го поколения: Давыда Всеславича полоцкого (?–1129), Вячеслава Ярополчича удельного владимиро-волынского (?–13.4.1105), Ярополка Владимировича смоленского (?–18.2.1133) и Мстислава Всеволодича городецкого (?–1114). Сославшись на болезнь, в поход не пошел лишь князь Олег Святославич. Таким образом, общерусское войско в походе 1103 г. было сформировано из семи княжеских войск различных регионов Руси. И пошла русская рать в поход. Пройдя ладьями ниже порогов, войска сошли на берег у острова Хортицы. Далее на конях и пешие пошли полем. Через четыре дня подошли к Сутени. Половцы знали о походе Руси и собирали войско. Они решили перебить русских князей и завладеть их городами. Против сражения с Русью был лишь старейший – Урусоба.

Двигаясь навстречу русским войскам, половцы послали во главе авангарда хана Алтунопу. Однако русский авангард подстерег отряд Алтунопы и, окружив, перебил всех воинов. В бою погиб и сам Алтунопа. Это позволило 4 апреля на Сутени русским полкам внезапно встать на пути половцев. Перед лицом русских воинов половцы «растерялись, и страх напал на них, и оцепенели сами, а у коней их не было быстроты в ногах». Как пишет летописец, «обрушилось русское воинство с веселием на конях и пешие на врага». Половцы не выдержали натиск и побежали. В бою и погоне русичи убили 20 полоцких князей: Урусобу, Кочия, Яросланопу, Китанопу, Кунама, Асупа, Куртыка, Ченегрепу, Сурбаря и прочих, а Белдюзя захватили. После победы к Святополку привели Белдюзя. Святополк не взял откуп золотом, серебром, конями и скотом, а передал хана на суд Владимира. За нарушение клятвы Мономах повелел убить хана, и разрубили его на куски. Затем собрались князья-братья, взяли половецкий скот, овец, коней, верблюдов, вежи с добычей и челядью, захватили печенегов и торков с их вежами, «и вернулись на Русь со славою и победою великой».

Поход русского войска на половцев (1111)

После удачного похода Руси на половцев в 1103 г. половцы не отказались от набегов на русские княжества и продолжали терзать русские земли своими опустошительными набегами и в 1106 г. на Киевщине у Заречска, и в 1107 г. у Переяславля и Лубна (половецкие ханы Боняк, Шарукан в Посулье). В 1107 г. в Переяславском княжестве у Лубно войска русских князей Киевского, Переяславского, Черниговского, Смоленского и Новгородского княжеств дали 19 августа достойный отпор противнику, когда в шесть часов дня перешли через р. Сулу и атаковали половцев. Внезапное нападение русских привело половцев в ужас и они «не могли от страха поставить стяга и побежали: одни хватаясь за коней, другие пешком... гнались за ними до Хорола. Убили Таза, Бонякова брата, полонили Сугра и его брата, а Шарукан едва убежал. Половцы бросили свой обоз, который захватили Русские воины...». Однако набеги продолжались.

В 1111 г. «Сдумавше князья Русстие поидоша на Половце», т.е. русские князья вновь имели военный совет и решили организовать новый поход на половцев. Объединенное русское войско на сей раз уже состояло из 11 дружинных войск русских князей Святополка II, Ярослава, Владимира, Святослава, Ярополка и Мстислава Владимировичей, Давыда Святославича, Ростислава Давыдовича, Давыда Игоревича, Всеволода Ольговича, Ярослава Святополчича, т.е. на Половецкую степь двинулась военная мощь Киевского, Переяславского, Черниговских, Новгород-Северских, Новгородского, Смоленского, Владимиро-Волынского и Бужского русских княжеств. Полководцами русского войска в данном походе выступали: Святополк Изяславич (великий князь киевский); Владимир Всеволдович (князь переяславский); Давыд Святославич (князь черниговский) с сыном Ростиславом Давыдовичем (удельный черниговский князь); Давыд Игоревич (князь бужский, острожский, черторыйский и дорогобужский); Всеволод Ольгович (Всеволод-Кирилл Ольгович князь черниговский); Святослав Ольгович (князь удельный черниговский); Ярослав Святополчич (Ярослав (Ярославец) – Иван Святополкович, князь владимиро-волынский); Мстислав Владимирович (князь новгородский); Ярополк Владимирович (князь смоленский).

Объединенное русское войско, как правило, на поле брани перед битвой старшим начальником – великим князем, делилось на три части: большой полк – центр, полк правой руки и полк левой руки – фланги. Расстановка сил в походе на половцев была следующая: старший среди равных на Руси князь Святополк II руководил полками большого полка, а Владимир и Давыд, соответственно, полками правой и левой руки. По подчиненности субординация войск князей выглядит следующим образом.

Войско Святополка состояло из трех полков, которые возглавляли: Святополк Изяславич (великий князь киевский); Ярослав Святополчич; Давыд Игоревич.

Войско Владимира состояло из трех полков, которые возглавляли: Владимир Всеволдович (князь переяславский); Мстислав Владимирович; Ярополк Владимирович.

Войско Давыда состояло из трех полков, которые возглавляли: Давыд Святославич (князь черниговский) с сыном Ростиславом; Всеволод Ольгович; Святослав Ольгович.

Во вторую неделю поста русское войско выступило в поход на половцев. В пятую неделю поста подошло к Дону. Во вторник 21 марта, надев защитное вооружение (бронь) и изрядив полки, войска пошли к городу Шарукню, жители которого их гостеприимно встретили. На утро следующего дня (22 марта) войска двинулись к городу Сугробу, жители которого не пожелали подчиниться их воле, и город был сожжен.

Половцы собрали войско и, изрядив свои полки, вышли на битву. Сражение произошло 24 марта на потоке Дегея («на поле салне реце» – в Сальских степях). И победила Русь. Летопись свидетельствует, что после победы на потоке Дегея, на следующей неделе – 27 марта половцы войском в «тысячу тысяч» обступили русские войска и завязали брань лютую. Картина боя рисуется следующим образом. Большой полк Святослава II, состоявший из нескольких полков, первым завязал бой с половецким войском. И когда с обеих сторон было уже много убитых, русское войско предстало перед противником в полной красе – во фланги половцам ударили сводные полки князя Владимира и полки князя Давыда. Следует обратить внимание на то, что русские войска в борьбе с половцами, как правило, ведут сражения вблизи рек. Это связано с тем, что кочевники применяли специфические им способы борьбы с противником. Являясь по типу вооружения и уклада жизни, легкой конницей, их воины старались окружить в степи войско врага и на полном скаку вкруговую вели обстрел противника из луков, завершая начатое дело саблями, пиками, нагайками. Располагая полки вблизи рек, русские воеводы, используя естественную речную преграду, лишали кочевников маневра, а тяжелое защитное вооружение и возможность фланговых ударов по противнику со стороны полков левой и правой руки уже качественно меняли картину битвы.

В итоге похода русские воины «...и взяша все богатство их, и многих их руками яша... в понедельник страстныя недели, и избиено их многое множество». Полным разгромом половецкого войска завершилось сражение на реке Сальнице, что увенчало военным триумфом полувековую борьбу Руси с половцами и вплоть до 1128 г. половцы не совершали крупных набегов.

В год 6619 (1111)… А в воскресенье, когда крест целуют, пришли на Псел, а оттуда дошли до реки Голты. Тут подождали воинов, и оттуда двинулись на Ворсклу и там на другой день, в среду, крест целовали и возложили всю надежду свою на крест, проливая обильные слезы. И оттуда перешли много рек, и пришли к Дону во вторник шестой недели поста. И облеклись в доспехи, и построили полки, и двинулись к городу Шаруканю. И князь Владимир повелел попам, едучи перед войском, петь тропари и кондаки в честь креста честного и канон святой Богородицы. И вечером подъехали к городу, и в воскресенье вышли люди из города с поклонами к князьям русским и вынесли рыбу и вино. И провели там ночь. И на другой день, в среду, пошли к Сугрову и, приступив, зажгли его, а в четверг двинулись от Дона; в пятницу же, на другой день, марта 24-го, собрались половцы, построили полки свои и пошли в бой. Князья же наши, возложив надежду свою на Бога, сказали: «Здесь смерть нам, так станем же крепко». И прощались друг с другом и, возведя очи на небо, призывали Бога вышнего. И когда сошлись обе стороны, и завязалась битва жестокая, Бог вышний обратил взор свой, исполненный гнева, на иноплеменников, и пали они перед христианами. И так были побеждены иноплеменники, и пало множество врагов наших, супостатов, перед русскими князьями и воинами на потоке Дегея. И помог Бог русским князьям. И воздали хвалу Богу в тот день. И наутро, когда настала суббота, праздновали Лазареве воскресение, день Благовещенья, и, воздав хвалу Богу, проводили субботу и дождались воскресенья. В понедельник же Страстной недели вновь собрали иноплеменники многое множество полков своих и двинулись, словно огромный лес, тысячами тысяч. И окружили полки русские. И послал Господь Бог ангела на помощь русским князьям. И двинулись половецкие полки и полки русские, и сошлись в первой схватке полки, и грохот стоял подобный грому. И битва жестокая завязалась между ними, и падали люди с обеих сторон. И стали наступать Владимир с полками своими и Давыд, и, видя это, половцы обратились в бегство. И падали половцы перед полком Владимировым, невидимо убиваемые ангелом, что видели многие люди, и головы, невидимо <кем> ссекаемые, падали на землю. И победили их в понедельник Страстной недели, месяца марта в 27-е. Перебито было иноплеменников многое множество на реке Сальнице. И спас Бог людей своих. Святополк же, и Владимир и Давыд прославили Бога, даровавшего им такую победу над погаными, и взяли полона много, и скота, и коней, и овец, и пленников многих похватали руками. И спросили пленников, говоря: «Как это случилось: вас была такая сила и такое множество, а не смогли сопротивляться и вскоре обратились в бегство?» Они же отвечали, говоря: «Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в оружии светлом и страшные и помогали вам?» Это только и могли быть ангелы, посланные Богом помогать христианам. Это ведь ангел вложил Владимиру Мономаху мысль призвать братьев своих, русских князей, на иноплеменников…

Так вот и теперь с Божьей помощью по молитвам святой Богородицы и святых ангелов возвратились русские князья восвояси к своим людям со славой, которая донеслась до всех дальних стран — до греков, до венгров, поляков и чехов, даже и до Рима дошла она, на славу Богу всегда и ныне и присно во веки, аминь.

ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ - МОНОМАХ

Салница (Русско-половецкие войны, XI-XIII вв.). Река в Донских степях, в районе которой 26 марта 1111 г. произошла битва между объединенным войском русских князей под командованием князя Владимира Мономаха (до 30 тыс. чел.) и половецким войском. Исход этого кровопролитного и отчаянного, по свидетельству летописи, сражения решил своевременный удар полков под командованием князей Вла-димира Мономаха и Давыда Святославича. Половецкая конница попыталась отрезать русскому войску путь домой, но в ходе сражения потерпела сокрушительное поражение. Согласно легенде, русским воинам помогали разить неприятелей небесные ангелы. Битва на Салнице стала крупнейшей победой русских над половцами. Никогда еще со времен походов Святослава (X в.) русские воины не заходили так далеко в восточные степные районы. Эта победа способствовала росту популярности Владимира Мономаха - главного героя похода, весть о котором дошла «даже до Рима».

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД В СТЕПЬ 1111 ГОДА

Этот поход начался необычно. Когда в конце февраля войско подготовилось к выходу из Переяславля, то впереди него выступили епископ, священники, которые с пением вынесли большой крест. Его водрузили неподалеку от ворот города, и все воины, в том числе и князья, проезжая и проходя мимо креста, получали благословение епископа. А затем на расстоянии 11 верст представители духовенства двигались впереди русского воинства. В дальнейшем они шли в обозе войска, где находилась и вся церковная утварь, вдохновляя русских воинов на ратные подвиги.

Мономах, бывший вдохновителем этой войны, придал ей характер крестового похода по образцу крестовых походов западных властелинов против мусульман Востока. Инициатором этих походов выступил папа римский Урбан II. А в 1096 г. начался первый крестовый поход западных рыцарей, закончившийся взятием Иерусалима и созданием рыцарского Иерусалимского королевства. Священная идея освобождения «гроба Господня» в Иерусалиме от рук неверных стала идеологической основой этого и последующих походов западных рыцарей на Восток.

Сведения о крестовом походе и освобождении Иерусалима быстро распространились во всем христианском мире. Было известно, что во втором крестовом походе принимал участие граф Гуго Вермендуа, брат французского короля Филиппа I, сын Анны Ярославны, двоюродный брат Мономаха, Святополка и Олега. Одним из тех, кто принес эти сведения на Русь, был игумен Даниил, побывавший в начале XII в. в Иерусалиме, а потом оставивший описание своего путешествия о пребывании в крестоносном королевстве. Даниил был в дальнейшем одним из сподвижников Мономаха. Возможно, ему и принадлежала идея придания походу Руси против «поганых» характера крестового нашествия. Этим и объясняется та роль, которую отвели духовенству в этом походе.

В поход вышли Святополк, Мономах, Давыд Святославич с сыновьями. С Мономахом находились его четыре сына — Вячеслав, Ярополк, Юрий и девятилетний Андрей.…

27 марта основные силы сторон сошлись на реке Сольнице, притоке Дона. По словам летописца, половцы «выступиша яко борове (лес) велицин и тмами тьмы», они со всех сторон обступили русское войско. Мономах не стал, как обычно, стоять на месте, ожидая натиска половецких всадников, а повел войско им навстречу. Воины сошлись в рукопашной битве. Половецкая конница в этой толчее потеряла свой маневр, а русы, в рукопашном бою начинали одолевать. В разгар битвы началась гроза, усилился ветер, пошел сильный дождь. Русы так перестроили свои ряды, что ветер и дождь били в лицо половцам. Но те сражались мужественно и потеснили чело (центр) русского войска, где дрались киевляне. Им на помощь пришел Мономах, оставив свой «полк правой руки» сыну Ярополку. Появление стяга Мономаха в центре битвы воодушевило русов, и они сумели преодолеть начавшуюся было панику. Наконец половцы не выдержали яростной схватки и бросились к донскому броду. Их преследовали и рубили; пленных и здесь не брали. Около десяти тысяч половцев полегло на поле боя, остальные бросали оружие, прося сохранить жизнь. Лишь небольшая часть во главе с Шаруканом ушла в степь. Другие ушли в Грузию, где их взял на службу Давид IV.

Весть о русском крестовом походе в степь была доставлена в Византию, Венгрию, Польшу, Чехию и Рим. Таким образом, Русь в начале XII в. стала левым флангом общего наступления Европы на Восток.

НЕУЛОВИМАЯ САЛЬНИЦА

Упоминается Сальница в летописи… в связи с известным походом Владимира Мономаха в 1111 г., когда был убит дед Кончака - половецкий хан Шарукан. Этот поход анализировался многими исследователями, но в вопросе локализации Сальницы единодушного мнения так и не выработано.

Имя реки встречается также в некоторых списках «Книги Большому Чертежу»: «И ниже Изюма пала в Донець с правая стороны река Сальница. А ниже тое - Изюмец». На основании этих данных впервые предпринял попытку локализации реки, упоминаемой в связи с походом Мономаха 1111 г., В.М. Татищев: «оная течет в Донец с правой стороны ниже Изюма».

В связи же с событиями 1185 г. аналогичную попытку осуществил Н.М. Карамзин: «Здесь названа Сальницей река Сал, впадающая в Дон около Семикаракорской станицы».

В известной статье П.Г. Буткова, где фактически впервые уделено значительное внимание многим аспектам географии похода Игоря Святославича, Сальница отождествляется с р. Торец. М.Я. Аристов идентифицировал Сальницу, упоминаемую в связи с событиями 1111 и 1185 гг., с Тором. Позже к этому мнению присоединились Д.И. Багалей, В.Г. Ляскоронский. В.А. Афанасьев. Примерно также полагал М.П. Барсов, локализируя Сальницу «не в дальнем расстоянии от устья Оскола».

К.В. Кудряшов локализовал р. Сальницу в районе Изюма. В.М. Глухов справедливо заметил, что упоминание в Ипатьевской летописи («поидоша к Сальнице») не могло касаться небольшой реки и летописец «не мог ее взять в качестве географического ориентира». Известный знаток древностей Подонцовья Б.А. Шрамко считал, что речь идет о двух разных реках. В.Г. Федоров, наоборот, идентифицирует согласно В.М. Татищеву обе Сальницы.

Подробно проанализировав основные гипотезы и выдвинув дополнительные аргументы, М.Ф. Гетманец уточнил, что Сальница - это старое название р. Сухой Изюмец, впадающий в Северский Донец напротив Изюмского кургана.

Л.Е. Махновец различает две реки Сальницы: ту, что упоминается в описании похода Мономаха 1111 г., ученый с оговоркой «очевидно» отождествляет с р. Солона - правым притоком Попильнюшки (правым притоком Береки), а Сальницу, связанную с походом Игоря, традиционно - с безымянной рекой у Изюма.

В новейшем исследовании луганского историка В.И. Подова обосновывается так называемый южный вариант расположения театра военных действий. Отождествив обе Сальницы, исследователь локализует теперь уже одну речку в бассейне Днепра, считая, что это современная р. Солона - правый приток р. Волчья, впадающая в Самару…

Нам представляется, что искомой Сальницей мог быть приток Тора Кривой Торец. Его верховья и верховья Кальмиуса находятся совсем рядом, беря начало с одной возвышенности - водораздела бассейнов Днепра и Дона, по которому и проходил Муравский шлях. Кальмиус или один из его притоков в таком случае следует отождествлять с Каялой.

(1111)
Полкостень (1125) Чёрный лес (1168) Ростовец (1176)
Хорол (01.03.1184) Орель (30.07.1184) Каяла (1185)

Русско-половецкие войны - серия военных конфликтов, длившихся на протяжении примерно полутора веков между Древнерусским государством и половецкими племенами . Была очередным столкновением интересов древнерусского государства и кочевников причерноморских степей. Другой стороной этой войны было усиление противоречий между раздробленными русскими княжествами, правители которых нередко делали половцев своими союзниками.

Как правило, выделяется три этапа военных действий: начальный (вторая половина XI века), второй период, связанный с деятельностью знаменитого политического и военного деятеля Владимира Мономаха (первая четверть XII века), и заключительный период (до середины XIII века) (его частью был знаменитый поход новгород-северского князя Игоря Святославича , описанный в «Слове о полку Игореве»).

Обстановка на Руси и в степях северного Причерноморья к началу столкновений

К середине XI в. в рассматриваемом регионе произошёл ряд важных перемен. Властвовавшие на протяжении столетия в «Дикой степи» печенеги и торки , ослабленные борьбой с соседями - Русью и Византией , не сумели остановить вторжение на причерноморские земли пришельцев из алтайских предгорий - половцев, именуемых также куманами . Новые хозяева степей разбили врагов и заняли их кочевья. Однако им пришлось принять на себя и все последствия соседства с соседними странами. Долгие годы столкновений восточных славян со степными кочевниками выработали определенную модель отношений, в которую были вынуждены вписаться и половцы.

Между тем, на Руси стартовал процесс распада - князья начали вести активную и безжалостную борьбу за уделы и прибегать при этом к помощи сильных половецких орд для борьбы с конкурентами. Поэтому появление новой силы в Причерноморье стало тяжелым испытанием для жителей Руси.

Соотношение сил и военная организация сторон

О половецких воинах известно не столь много, однако их военную организацию современники считали довольно высокой для своего времени. Основной силой кочевников, как и у любых степняков, были отряды легкой кавалерии, вооруженной луками. Половецкие воины, помимо луков, имели также сабли, арканы и копья. Богатые воины носили кольчуги. По всей видимости, половецкие ханы имели и собственные дружины с тяжелым вооружением. Известно также (со второй половины XII века) о применении половцами тяжелых самострелов и «жидкого огня», заимствованных, возможно, у Китая ещё со времен жизни их в районе Алтая, либо в более поздние времена у византийцев (см. греческий огонь). Половцы использовали тактику внезапных нападений. Они действовали, в основном, против слабо защищенных деревень, но редко атаковали укрепленные крепости. В полевом бою половецкие ханы грамотно разделяли силы, использовали летучие отряды в авангарде для завязки боя, которые затем подкреплялись атакой основных сил. Таким образом, в лице куманов русские князья столкнулись с опытным и умелым противником. Не зря давний враг Руси - печенеги были наголову разбиты половецкими войсками и рассеяны, практически перестав существовать.

Тем не менее, Русь имела огромное превосходство над своими степными соседями - по подсчетам историков, население древнерусского государства составляло в XI веке уже свыше 5 миллионов жителей, кочевников же было несколько сот тысяч Успехи половцев были обусловлены, прежде всего, разрозненностью и противоречиями в стане их противников.

Древнерусское войско по своей структуре в эпоху раздробленности значительно изменилось по сравнению с более ранним периодом. Теперь оно состояло из трех основных частей - княжеской дружины, личных отрядов аристократов-бояр и городских ополчений. Военное искусство русских стояло на довольно высоком уровне.

XI век

Походы русских князей в степи в начале XII века

Удар, нанесенный половцам на Трубеже, был для кочевников очень болезненным. В битве погиб один из главных половецких ханов, Тугоркан . Но сила степняков все ещё была велика. В 1097 году Любечский съезд князей прекратил усобицу на востоке Руси, съезд в Уветичах (1100) - усобицу на западе Руси . На Долобском съезде было принято решение об общем походе в степь, ставшем первым в целой серии таких походов.

Перемирие длилось недолго. Половцы готовили новый удар по Руси, но в этот раз Мономах их упредил. Благодаря вылазке в степь рати под началом воеводы Дмитра выяснив, что несколько половецких ханов собирают воинов в большой поход на русские земли, переяславский князь предложил союзникам самим напасть на врага. На сей раз выступили зимой. 26 февраля 1111 года Святополк Изяславич, Владимир Мономах и их союзники во главе большой армии двинулись вглубь половецких кочевий. Войско князей проникло так далеко в степи, как никогда ранее - до самого Дона. Были захвачены половецкие города Шарукань и Сугров . Но основные силы хан Шарукан вывел из-под удара. 26 марта, надеясь на усталость русских воинов после долгого похода, половцы обрушились на союзную армию на берегах речки Салницы . В кровопролитной и ожесточенной битве победа вновь досталась русским. Враг бежал, княжеская рать беспрепятственно вернулась домой.

После того как Владимир Мономах стал великим князем Киевским, русские войска совершили очередной крупный поход в степь (во главе с Ярополком Владимировичем и Всеволодом Давыдовичем) и захватили у половцев 3 города (). В последние годы жизни Мономах отправил Ярополка с войском за Дон против половцев, но он не нашёл их там. Половцы откочевали подальше от границ Руси, в кавказские предгорья.

XII-XIII века

Со смертью наследника Мономаха Мстислава русские князья возвращаются к практике использования половцев в междоусобицах: Юрий Долгорукий пять раз приводил половцев под стены Киева во время войн с князем Изяславом Мстиславичем , затем с их помощью Изяслав Давыдович черниговский боролся против Ростислава Мстиславича смоленского, затем войска Андрея Боголюбского и половцев изгнали из Киева Мстислава Изяславича (1169), затем Рюрик Ростиславич смоленский защищал Киев от Ольговичей и половцев (1181), затем находящийся под властью Романа галицкого Киев был разгромлен Рюриком, Ольговичами и половцами (1203), затем половцев использовали Даниил волынский и Владимир Рюрикович киевский против венгров , а затем Ольговичи - против них в междоусобице середины 1230-х годов .

Возобновление походов русских князей в степи (для обеспечения безопасности торговли) связано с великим киевским княжением Мстислава Изяславича ( -).

В начале 1180-х годов силами коалиции южнорусских князей во главе со Святославом Всеволодовичем Киевским было нанесено решающее поражение половецкому хану Кобяку , он попал в плен вместе с 7 тыс. своих воинов, и хану Кончаку на Хороле (по традиционной датировке 30 июля 1183 и 1 марта 1185 года, по результатам сравнительного анализа летописей Бережковым Н. Г. соответственно 30 июля и 1 марта 1184 года ).

В первой половине XIII века и русские, и половцы стали жертвами монгольских завоеваний. При первом появлении монголов в Европе в -1223 годах русские князья объединили свои усилия с половецкими ханами, хотя монгольские послы предлагали русским князьям действовать вместе против половцев. Битва на реке Калке закончилась неудачно для союзников, но монголы вынуждены были отложить завоевание Восточной Европы на 13 лет. Западный поход монголов -1242 годов , именуемый в восточных источниках также кипчакским , то есть половецким, не встретил совместного сопротивления русских князей и половецких ханов.

Итоги войн

Итогами русско-половецких войн стала потеря русскими князьями контроля над Тмутараканским княжеством и Белой Вежей , а также прекращение половецких вторжений на Русь вне рамок союзов с одними русскими князьями против других. Вместе с тем сильнейшие русские князья стали предпринимать походы вглубь степей, но и в этих случаях половцы предпочитали отступать, избегая столкновения.

Рюриковичи породнились со многими половецкими ханами. На половчанках были женаты в разное время Юрий Долгорукий , Святослав Ольгович (князь черниговский) , Рюрик Ростиславич (князь киевский) , Мстислав Удатный , Ярослав Всеволодович (князь владимирский) . В половецкой элите получило распространение христианство: например, из упомянутых русскими летописями под 1223 годом четырёх половецких ханов двое носили православные имена, а третий крестился перед совместным походом против монголов.

Список городов на Руси, взятых половцами

• между и - Стародуб , Горошин.
• - Торческ .
• - в союзе с Олегом Святославичем . Чернигов . Владимир Мономах принял решение о сдаче города Олегу со словами не хвалиться поганым . В оплату за помощь Олег отдал на разграбление половцам окрестности города.
• - Устье. Половецкий хан Куря.
• - Юрьев в Поросье . Гарнизон, выдержавший долгую осаду и не получивший помощи из Киева, принял решение об оставлении города. Половцы сожгли пустой город.
• (возможно) - в союзе с Андреем Боголюбским . Киев . Защитники сказали своему князю : Что стоишь? Езжай из города! Нам их не перемочь
• - Римов (Курское княжество).
• - в союзе с Рюриком Ростиславичем . Киев .

См. также

Напишите отзыв о статье "Русско-половецкие войны"

Примечания

Источники

• Гумилев Л. Н. «Древняя Русь и Великая степь.» - М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. - 839 с.
• Егоров В. Л. «». Отечественная история, 1994, № 6
• Разин Е. А. «История военного искусства VI-XVI вв.» С.-Пб.: ООО «Издательство Полигон»; 1999. - 656 с.
• Шефов Н. А. "Самые знаменитые войны и битвы России. -М.: Вече, 2000. - 528с.

Отрывок, характеризующий Русско-половецкие войны

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…

Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d"etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

| В период с IX века по XVI век. Русско-половецкие войны (XI – XIII вв.)

Русско-половецкие войны (XI – XIII вв.)

Уход печенегов из Северного Причерноморья вызвал пустоту, которую рано или поздно кто-то должен был заполнить. Новыми хозяевами степей со второй половины XI века становятся половцы. С этого времени разворачивается титаническая русско-половецкая борьба, которая велась на широчайшем фронте от Рязани до предгорий Карпат. Небывалая по своим масштабам, она растянулась на полтора столетия и оказала существенное влияние на судьбы Древнерусского государства.

Как и печенеги, половцы не ставили задач захвата русских территорий, а ограничивались грабежами и уводом в полон. Да и соотношение населения Древней Руси и степных кочевников было далеко не в пользу последних: по различным подсчетам на территории Древнерусского государства проживало примерно 5,5 млн. человек, половцев же насчитывалось несколько сот тысяч.

Борьбу с половцами русским пришлось вести уже в новых исторических условиях крушения единого государства. Теперь в войне с кочевниками обычно участвовали дружины отдельных княжеств. Бояре были свободны в выборе места службы и могли в любой момент перейти к другому князю. Поэтому их войска не отличались особой надежностью. Отсутствовало единство командования и вооружения. Таким образом, военные удачи половцев были напрямую связаны с внутриполитическими изменениями в Древнерусском государстве. За полтора столетия кочевники совершили порядка 50 крупных набегов на русские земли. Иногда половцы становились союзниками князей, ведущих междоусобную борьбу.

Русско-половецкие войны можно условно разделить на три этапа. Первый охватывает вторую половину XI века, второй связан с деятельностью князя Владимира Мономаха, третий приходится на вторую половину XII - начало XIII века.

Войны с половцами, первый этап (вторая половина XI века)

Первое нападение половцев на русскую землю датируется 1061 годом, когда они разбили войско переяславского князя Всеволода Ярославича. Спустя семь лет был совершен новый набег. Навстречу ему выступили совместные силы великого князя Киевского Изяслава и его братьев Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского.

Сражение на реке Альта (1068 год).

Противники встретились в сентябре на берегах реки Альты. Битва происходила ночью. Половцы оказались удачливей и разгромили русских, которые бежали с поля боя. Следствием этого поражения стал мятеж в Киеве, в результате которого Изяслав бежал в Польшу. Нашествие половцев было остановлено князем Святославом, который с небольшой дружиной смело атаковал под Сновском многочисленное войско кочевников и одержал над ними решительную победу. До 90-х годов XI века летописи умалчивают о крупных набегах, но "малая война" периодически продолжалась.

Битва на Стугне (1093 год).

Особенно усилился натиск половцев в 90-е годы XI столетия. В 1092 году кочевники захватили три города: Песочен, Переволока и Прилук, а также разорили множество сел по обеим сторонам Днепра. В набегах 90-х годов прославились половецкие ханы Боняк и Тугоркан. В 1093 году половецкие войска осадили город Торческ. Навстречу им выступил великий князь Киевский Святополк Изяславович с дружиной из 800 воинов. По пути он соединился с войсками князей Ростислава и Владимира Всеволодовичей. Но соединив силы, князья не смогли выработать совместной тактики. Святополк самоуверенно рвался в бой. Остальные, ссылаясь на недостаток сил, предлагали вступить с половцами в переговоры. В конце концов, запальчивый Святополк, желая победы, склонил большинство на свою сторону. 24 мая русское войско перешло реку Стугну и было атаковано превосходящими силами половцев. Не выдержав удара, россияне бежали к реке. В бурных от дождей водах многие погибли (в том числе и переяславский князь Ростислав Всеволодович). После этой победы половцы захватили Торческ. Чтобы остановить их нашествие, великий князь Киевский Святополк был вынужден заплатить им дань и жениться на дочери половецкого хана Тугоркана.

Трубежское сражение (1096 год).

Женитьба Святополка на половецкой княжне ненадолго умерила аппетиты ее родни, и спустя два года после битвы на Стугне набеги возобновляются с новой силой. Причем на сей раз южным князьям вообще не удалось договориться о совместных действиях, поскольку черниговский князь Олег Святославич уклонился от борьбы и предпочел заключить с половцами не только мир, но и союз. С помощью половцев он выгнал из Чернигова в Переяславль князя Владимира Мономаха, которому летом 1095 года пришлось в одиночку отражать набеги кочевников. На следующий год Владимир Мономах и Святополк Изяславович выгнали из Чернигова Олега и осадили его войско в Стародубе. Этой распрей тут же воспользовались половцы, которые двинулись на Русь по обеим сторонам Днепра. Боняк появился в окрестностях Киева, а князья Куря и Тугоркан осадили Переяславль.

Тогда Владимир и Святополк, быстро двинулись на защиту своих пределов. Не застав Боняка у Киева, они переправились через Днепр и неожиданно для половцев появились под Переяславлем. 19 июля 1096 года русские стремительно перешли вброд речку Трубеж и атаковали войско Тугоркана. Не успев построиться для боя, оно потерпело сокрушительное поражение. Во время преследования многие половецкие воины были перебиты, в том числе погиб и хан Тугоркан (тесть Святополка) вместе с сыном и другими знатными военачальниками.

Тем временем Боняк, узнав об уходе князей за Днепр, чуть было не захватил неожиданным набегом Киев. Половцы разграбили и сожгли Печерский монастырь. Однако узнав о приближении полков Святополка и Владимира, половецкий хан быстро ушел со своим войском в степи. После успешного отражения этого набега на службу к русским начинают переходить торки и другие пограничные степные племена. Победа на берегах Трубежа имела большое значение в восхождении полководческой звезды Владимира Мономаха, который становится признанным лидером в борьбе с половецкой опасностью.

Войны с половцами, второй этап (вторая половина XII века)

Внешняя угроза позволила на время затормозить процесс распада государственного единства. В 1103 году Владимир Мономах убедил Святополка организовать крупномасштабный поход против кочевников. С этого времени начинается наступательный этап борьбы с половцами, вдохновителем которой становится Владимир Мономах. Поход 1103 год был крупнейшей военной операцией против половцев. В нем участвовали вооруженные силы семи князей. Объединенные войска на ладьях и пешим порядком достигли днепровских порогов и повернули оттуда в глубь степей, к местечку Сутень, где находилась одна из крупных группировок кочевников во главе с ханом Урусобой. Решено было выступить ранней весной, пока половецкие кони не успели набраться сил после долгой зимовки. Русские уничтожили передовые дозоры половцев, что позволило обеспечить внезапность нападения.

Битва у Сутени (1103 год).

Сражение русских с половцами произошло 4 апреля 1103 года. В начале сражения русские окружили половецкий авангард, возглавляемый богатырем Алтунопой, и полностью уничтожили его. Затем, ободренные успехом, они обрушились на главные половецкие силы и нанесли им полное поражение. По словам летописи, никогда еще русские не одерживали столь знаменитой победы над половцами. В битве была уничтожена практически вся половецкая верхушка - Урусоба и девятнадцать других ханов. Было освобождено много русских пленных. Эта победа положила начало наступательным действиям русских против половцев.

Сражение у Лубена (1107 год).

Спустя три года половцы, оправившись от удара, совершили новый набег. Они захватили много добычи и пленных, но на обратном пути были настигнуты за рекою Сулой дружинами Святополка и разгромлены. В мае 1107 года в пределы Переяславского княжества вторгся хан Боняк. Он захватил табуны лошадей и осадил город Лубен. Навстречу захватчикам выступила княжеская коалиция во главе с князьями Святополком и Владимиром Мономахом.

12 августа они перешли реку Сулу и решительно атаковали половцев. Те не ожидали столь стремительного натиска и бежали с поля боя, бросив свой обоз. Русские преследовали их до самой реки Хорол и захватили много пленных. Несмотря на победу, князья не стремились продолжать войну, а пытались установить мирные отношения с кочевниками. Об этом, в частности, свидетельствовал тот факт, что после битвы при Лубене русские князья Олег и Владимир Мономах женили своих сыновей на половецких княжнах.

Битва на Салнице (1111 год).

Однако надежды, что родственные узы укрепят русско-половецкие связи и принесут мир с кочевниками, не оправдались. Уже через два года военные действия возобновились. Тогда Мономах вновь убедил князей объединиться для совместных действий. Он вновь предложил характерный для его полководческой стратегии план наступательных действий и переноса войны в глубь половецких степей. Мономах сумел добиться согласованности действий от князей и в 1111 году организовал поход, ставший вершиной его полководческих успехов.

Русское войско выступило еще по снегу. Пехота, которой Владимир Мономах придавал особое значение, ехала на санях. После четырех недель похода войско Мономаха достигло реки Донец. Никогда еще со времен Святослава русские не заходили так далеко в степи. Были взяты два крупнейших половецких опорных пункта - города Сугров и Шарукань. Освободив там много пленных и захватив богатую добычу, войско Мономаха двинулось в обратный путь. Однако половцы не желали выпускать русских живыми из своих владений. 24 марта половецкая конница преградила путь русскому войску. После короткого боя она была отброшена. Через два дня половцы вновь повторили попытку.

Решающая битва произошла 26 марта на берегах реки Салница. Исход этого кровопролитного и отчаянного, по свидетельству летописи, сражения решил своевременный удар полков под командованием князей Владимира и Давыда. Половцы потерпели сокрушительное поражение. Согласно легенде, русским воинам помогали разить неприятелей небесные ангелы. Битва на Салнице стала крупнейшей победой русских над половцами. Она способствовала росту популярности Владимира Мономаха - главного героя похода, весть о котором дошла "даже до Рима".

После смерти великого князя Киевского Святополка в 1113 году половецкие ханы Аепа и Боняк совершили крупный набег в надежде на внутренние смуты. Половецкое войско осадило крепость Вырь. Но узнав о подходе русских дружин, оно спешно отступило, не приняв боя. Видимо, сказался фактор морального превосходства русских воинов.

В 1113 году киевский престол занял Владимир Мономах. В период его княжения (1113-1125 гг.) борьба с половцами велась исключительно на их территории. В 1116 году русские князья под командованием сына Владимира Мономаха Ярополка (активного участника прежних походов) двинулись вглубь донских степей, вновь овладели Шаруканью, Сугровым. Взят был и еще один центр половцев - городок Балин. После этого похода половецкому господству в степях пришел конец. Когда в 1120 году Ярополк предпринял еще один "профилактический" поход, степи были пусты. Половцы к тому времени уже откочевали на Северный Кавказ, подальше от русских границ. Северное Причерноморье очистилось от агрессивных кочевников, и русские земледельцы могли спокойно собирать урожай. Это был период возрождения государственного могущества, принесшего мир и покой землям Древней Руси.

Войны с половцами, третий этап (вторая половина XII - начало XIII века)

После кончины Владимира Мономаха в донские степи из Грузии осмелился вернуться хан Атрак. Но половецкий набег на южные русские границы был отражен князем Ярополком. Однако вскоре потомки Мономаха были отстранены от власти в Киеве Всеволодом Ольговичем - потомком другого внука Ярослава Мудрого - Олега Святославовича. Этот князь заключил союз с половцами и использовал их в качестве военной силы в своих походах против галицких князей и Польши. После смерти Всеволода в 1146 году разгорелась борьба за киевский престол между князьями Изяславом Мстиславовичем и Юрием Долгоруким. В этот период начинается активное участие половцев в междоусобных бранях.

Здесь отличились полки половецкого хана Аепы. Так, Юрий Долгорукий пять раз приводил половецкие войска к Киеву, стремясь овладеть столицей Древней Руси.

Многолетние усобицы свели на нет усилия Владимира Мономаха по защите русских рубежей. Ослабление военной мощи древнерусского государства позволило половцам укрепиться и создать в 70-х годах XII века крупное объединение племен. Его возглавил хан Кончак, с именем которого связан новый всплеск русско-половецкого противостояния. Кончак постоянно воевал с русскими князьями, грабя южное пограничье. Наиболее жестоким набегам подвергались окрестности Киева, Переяславля и Чернигова. Половецкий натиск усилился после победы Кончака над новгород-северским князем Игорем Святославичем в 1185 году.

Поход Игоря Святославича (1185 год).

Предыстория этого знаменитого похода, воспетого в "Слове о полку Игореве", такова. Летом 1184 года киевский князь Святослав Всеволодович во главе княжеской коалиции совершил поход против половцев и нанес им сокрушительное поражение в битве на реке Орели 30 июля. В плен попало 7 тысяч половцев, в том числи их руководитель - хан Кобяк, который был казнен в наказание за прежние набеги. За смерть Кобяка решил отомстить хан Кончак. Он явился к границам Руси в феврале 1185 года, но был разгромлен в битве 1 марта на реке Хорол войсками Святослава. Казалось, возвращались времена Владимира Мономаха. Необходим был еще один совместный удар для окончательного сокрушения возрожденной половецкой мощи.

Однако на сей раз история не повторилась. Причиной тому стала несогласованность действий князей. Под влиянием успехов Святослава его союзник - Новгород-северский князь Игорь Святославич вместе с братом Всеволодом решил без чьей-либо помощи получить лавры триумфатора и отправился в поход самостоятельно. Войско Игоря численностью примерно 6 тысяч человек двинулось вглубь степей и оказалось один на один со всеми силами Кончака, который не упустил предоставленный ему опрометчивым князем шанс.

Отступив после авангардного боя, половцы по всем правилам своей тактики заманили русскую рать в ловушку и окружили ее намного превосходящими силами. Игорь решил пробиваться назад к реке Северский Донец. Надо отметить благородство братьев. Имея для прорыва конницу, они не бросили на произвол судьбы свою пехоту, а велели конным воинам спешиться и вести бой в пешем строю, чтобы всем вместе пробиваться из окружения. "Если побежим, убжим сами, а простых людей оставим, то будет нам грех, что выдадим их врагам; или умрем, или живы будем вместе",- решили князья. Битва между дружиной Игоря и половцами произошла 12 мая 1185 года. Перед битвой Игорь обратился к воинам со словами: "Братья! Этого мы искали, так дерзнем же. Стыд страшнее смерти!"

Ожесточенный бой продолжался три дня. В первый день русские отразили половецкий натиск. Но на следующий день один из полков не выдержал и побежал. Игорь бросился к отступающим, чтобы вернуть их в строй, но попал в плен. Кровопролитное сражение продолжалось и после пленения князя. Наконец, половцы, за счет своей численности, сумели перемолотить всю русскую рать. Гибель крупного войска оголила значительный рубеж обороны и, по словам князя Святополка, "открыла ворота на Русскую землю". Половцы не замедлили воспользоваться своим успехом и совершили ряд набегов на новгород-северские и переяславские земли.

Изнурительная борьба с кочевниками, длившаяся уже не одно столетие, стоила огромных жертв. Из-за постоянных набегов обезлюдели плодородные окраины южных районов Руси, что способствовало их упадку. Постоянные военные действия в степях Северного Причерноморья привели к смещению старых торговых путей в Средиземноморский регион. Киевская Русь, бывшая транзитным коридором из Византии в Северную и Центральную Европу, остается отныне в стороне от новых путей. Таким образом, половецкие набеги не в последнюю очередь способствовали закату Южной Руси и перемещению центра Древнерусского государства на северо-восток, во Владимиро-Суздальское княжество.

К началу 90-х годов XII столетия набеги поутихли, но после смерти в 1194 году киевского князя Святослава началась новая полоса усобиц, в которую были втянуты и половцы. География их нападений расширяется. Половцы совершают неоднократные набеги на Рязанское княжество. Кстати, рязанский князь Роман "с братию" организовал последний в истории крупный поход русских против половцев в апреле 1206 года. В этот период половцы уже полностью переходят ко второй стадии кочевания - с постоянными зимниками и летниками. Начало XIII века характеризуется постепенным затуханием их военной активности. Последний половецкий набег на русские земли (окрестности Переяславля) летопись датирует 1210 годом. Дальнейшее развитие русско-половецких отношений было прервано ураганом с востока, в результате которого исчезли и половцы, и Киевская Русь.

По материалам портала "Великие войны в истории России"